О социально-ориентированном государстве и бедности

Из всех проблем, которые сегодня страна должна решать, самые важные - это социальные проблемы. Мы набрали социальные обязательства в период благополучной жизни, когда в стране были высокие цены на нефть. Теперь их надо выполнять. Социальные проблемы - это проблемы структурные, требующие структурных решений. В первую очередь они связаны с очень сложной демографической тенденцией: увеличением числа пенсионеров и уменьшением количества работающих. 

В 2016 году экономически активное население сократится примерно на 1 млн человек. В следующем году - еще на 1 млн. А число пенсионеров будет расти примерно на 300-400 тыс в год. К 2030 году их число сравняется. Это фундаментальная проблема нашей страны и экономики! И у нее есть своя цена. Это - бедность.

Мы все хотели бы, чтобы у нас государство было социально-ориентированным. Сейчас, несмотря на все шаги, которые предпринимаются - поддержка всех социальных расходов и обязательств - мы видим резкое увеличение количества бедных. Такого не было в кризис 2008-2009 гг. Как решать задачу борьбы с бедностью даже при той серьезной социальной поддержке, которая есть? 

Я считаю, что социальное государство - пока только декларация. В нашей ситуации такое государство нужно строить в условиях роста ВВП на 5% в год. Нам не взять сразу этот рубеж, не поднимая ВВП. 

О социальных обязательствах государства и поддержке пенсионной системы

Если говорить о борьбе с бедностью, то на 60-70% это вопрос экономического роста, а на 30-40% - качества социальной защиты. 

Давайте посмотрим, как увеличилась поддежка социальной сферы за последние годы. Социальные выплаты с 2008 до 2005 года выросли примерно  с 1% ВВП до 5% ВВП. При этом прирост поддержки пенсионной системы составил 3,9% ВВП. Если мы сегодня ничего не будем делать, если не повысим пенсионный возраст и не решим ряд вопросов, связанных с реструктуризацией социальных обязательств, то нам за 4 года придется поднять еще на 1% ВВП поддержку пенсионной системы за счет бюджета. 

Этот груз ляжет на бизнес: я просто не знаю, с чего еще снимать расходы. Мы попали в замкнутую систему. Если мы будем увеличивать поддержку социальных статей, наращивать нагрузку на бизнес, то экономический рост будет снижаться. А без экономического роста мы не решим всех проблем: они будут только нарастать. 

Давайте посмотрим, как перераспределялись за это время те расходы, которые увеличивали социальную поддержку? Они увеличились за счет инвестиций: государство на 2% снизило инвестиции в реальный сектор экономики. То есть инвестиции в стране фактически снизились из-за государственной политики. 

О повышении пенсионного возраста

Я предлагал президенту России повысить пенсионный возраст еще в 2008 году, когда мы резко наращивали социальную поддержку населения, проводили валоризацию. Это же не одномоментный процесс: надо предупредить людей за 2-3 года, потом постепенно начать повышать пенсионный возраст на 3-6 месяцев каждый год. Тогда это было бы воспринято более позитивно. 

Есть известный аргумент в отношении повышения пенсионного возраста и продолжительности жизни: что у нас продолжительность жизни недостаточно высокая для запуска этого процесса. Но это вообще не имеет отношения к увеличению возраста выхода на пенсию.  Меня удивляет, что даже ведущие эксперты и политики используют этот аргумент. Продолжительность жизни связана со смертностью в молодом возрасте, болезней, локальных конфликтов. Это не про тех, кто реально становится пенсионером. Это принципиально неверный, непрофессиональный аргумент. 

Нам нужно повышать пенсионный возраст. Наконец-то всем стало ясно, что это будет сделано ради самих пенсионеров: надо концентрировать ресурсы для поддержания коэффииента замещения при выходе на пенсию на должном уровне. Иначе откуда мы возьмем дополнительные ресурсы? 

О накопительной пенсии

Накопительная пенсия была придумана не только для того, чтобы "другим образом" накапливать пенсионные права. У нас не будет в будущем ресурсов для выплаты пенсий на соответствующем уровне. Для тех, кто участвует в накопительной системе, при тридцатилетнем стаже, в 2050 году накопительная часть добавит примерно 25-30% к размеру пенсии. А мы хотим от этого отказаться! 

Накопительная пенсионная система - это долгосрочный проект. Через 30 лет, в благополучное - я надеюсь - для страны время, население спросит: а где наши пенсии? Мы уже сегодня должны думать о том, как будем обеспечивать россиян пенсией через несколько десятков лет. 

О работающих пенсионерах

Среди ключевых вопросов я также хочу поднять проблему работающих пенсионеров. Сеголня ставится вопрос о том, чтобы в связи с особой ситуацией не доплачивать пенсии работающим пенсионерам. Это спорный момент. Я считаю: если у пенсионеров есть силы и они готовы работать, уменьшение пенсии будет дестимулировать их и уводить "в тень", а это неверно в условиях недостатка трудовых ресурсов. Если мы пойдем на повышение пенсионного возраста, то избежим необходимости сокращать размер пенсии работающим пенсионерам. 

Об индексации пенсий в 2016 году

При ожидаемой цене нефти в 35 долл за баррель и сегодняшнем дефиците бюджета я не вижу, как провести повторную индексацию. Если бы в 2016 году индексация шла по уровню фактической инфляции, то есть чуть больше 12%, это потребовало бы примерно 660 млрд руб в год дополнительных расходов, дополнительного трансферта и соответствующего разрыва в пенсионной системе. Где их взять? У нас все высшее образование стоит 600 млрд руб! Федеральная часть здравоохранения стоит 300 млрд! Вот масштаб этого вопроса.

Сегодня мы остановились на индексации в 4% - за счет "заморозки" еще на год пенсионных накопений. Про "заморозку" на следующий год мы пока не говорим. Если накопительная система сохраняется, что мы должны  восстановить расходы на эту сумму - то есть около 330 млрд руб, а также сделать дополнительную индексацию. Если бы мы делали ежегодно индексацию по факту этого года и по уровню прогнозируемой инфляции следующего, у нас за три года дополнительный трансферт в ПФР должен вырасти примерно на триллион рублей. Вот цена вопроса. 

Пенсионная проблема забрала на себя основной вес социальной поддержки населения. Ее нужно срочно решать, в том числе с помощью таких механизмов, как повышение пенсионного возраста и уменьшение числа льготных пенсий. 

Комментарии:

Руководитель научно-образовательного Центра международного сотрудничества в сфере труда и социального обеспечения (ПроМОТ) Московского государственного юридического университета им. О.Е.Кутафина (МГЮА) Юрий Воронин

ОТВЕТ НА СООБРАЖЕНИЯ А.Л.КУДРИНА О РЕШЕНИИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ, ВЫСКАЗАННЫХ ИМ НА ГАЙДАРОВСКОМ ФОРУМЕ 13 января 2016 года.

В выступлении А.Л.Кудрина я не увидел изложения (хотя бы концептуального, идеологического) существа структурных реформ в социальной сфере, к проведению которых он постоянно призывает.

Начнём с основной проблемы – пенсионная система. Если взять за данность и не подвергать сомнению, а основания для этих сомнений имеются, то, что утверждает А.Л.Кудрин, надо незамедлительно менять существующую модель пенсионной системы.

Если правда, что к 2030 году численное количество получателей пенсий и формирователей пенсий сравняется (про производительность труда формирователей пенсий, которая напрямую влияет на наполняемость пенсионной системы мы сейчас умолчим, тем более, что такой прогноз наши министерства с упорством, заслуживающим лучшего применения, не желают (или не могут) делать), то страховую (солидарную, распределительную) модель пенсионной системы необходимо закрывать, потому что при таком развитии событий она обречена.

Однако А.Л.Кудрин этого не предлагает, он не вносит никаких предложений о том, какая модель пенсионной системы спасёт нас от грядущего демографического коллапса.

А.Л.Кудрин не предлагает, например, заменить солидарную модель на накопительную, при которой каждый должен отвечать только за себя, не надеется на будущих работников, а самому формировать себе (и только себе) свою пенсию. Не предлагает, видимо, потому что прекрасно понимает, что такая замена невозможна – невозможна и в силу цены для бюджета подобного перехода, и в силу демографической уязвимости и накопительной модели пенсионной системы, которая уже давно выявлена и убедительно доказана независимыми экспертами на Западе.

От накопительного компонента нашей пенсионной системы, если его, разумеется, «разморозить», А.Л.Кудрин ожидает прибавку к пенсии к 2050 году примерно 25-30% (при тридцатилетнем стаже). При этом остаётся совершенно непонятным, откуда образуется такая существенная прибавка, если источником формирования этого компонента являются всего лишь 6 процентных пунктов страхового тарифа. Как не считай, но 30 проц. из 6 проц. никак не вырастают, если, конечно, не закопать их на «поле чудес» в «стране дураков» из «Золотого ключика».

Единственный рецепт, который он прописывает пенсионной системе, это увеличение пенсионного возраста. Но ведь это несерьёзно! Неужели это непонятно?! Увеличение пенсионного возраста не может изменить структуры населения, эта мера может только на недолгий срок (3-6 лет) отложить банкротство пенсионной системы, но не избежать его.

Теперь по некоторым частностям. Но ведь неверные предпосылки неизбежно приводят к ошибочным выводам.

Социальные обязательства. Мы их набрали отнюдь не в период благополучной жизни, когда в стране были высокие цены на нефть (очевидно, что имеется в виду постельцинский период), а во времена СССР. В 90-е годы пенсионные права только обесценивали, а не наращивали. «Тучных лет» у российских пенсионеров не было.

Рост расходов на пенсии в ВВП был связан исключительно с ростом заработной платы (до поры – до времени), от которой делались страховые отчисления в ПФР, а не с повышением размеров пенсий. Формально повышение, конечно, было, но оно полностью «съедалось» ростом стоимости жизни. Пенсионная реформа 2002 года вообще ничего не дала нашим пенсионерам, пенсии увеличены не были. Дала валоризация 2010 года, это правда, но её провели, потому что люди уже больше не могли терпеть те размеры пенсий, которые им тогда платили. И В.В.Путин это понял, и дал указание провести повышение пенсий. Огромное ему спасибо за это мудрое решение.

«Обменять» валоризацию на повышение пенсионного возраста, как предлагал А.Л.Кудрин (правда, предлагал, когда её уже сделали, т.е. «задним умом»), было невозможно – невозможно, потому что повысили пенсии одним (пенсионерам), а повысить пенсионный возраст должны другим (молодым людям). Какой уж тут обмен?! Стороны то «обмена» совсем разные!

Дефицит ПФР, о котором сейчас не говорит только ленивый, не является следствием демографической ситуации в России. Наш дефицит – рукотворный, он является следствием отрыва тарифной политики от объёма имеющихся пенсионных обязательств.

«Отцом» рукотворного дефицита ПФР является не кто иной, как сам А.Л.Кудрин, именно он его сотворил. Начал творить с 2005 года, когда инициировал (в компании с Г.О.Грефом) одномоментное снижение ЕСН на 8 процентных пунктов, а закончил творить с 2012 года, когда не сумел противостоять снижению страховых взносов на 4 процентных пункта, придуманного А.В.Дворковичем. Итого: 12 процентных пунктов. Это вам не пустячок! Вот она – истинная причина дефицита ПФР. При том, что в результате принятия этих решений объём пенсионных обязательств не сократился ни на один рубль. Если А.Л.Кудрин был столь принципиален, как сейчас, то надо было тогда, когда снижались доходы ПФР, настоять на пропорциональном снижении и его расходов либо, если не мог настоять, не снижать доходы.

Ещё про пенсионный возраст. Я не знаю, каких экспертов имеет в виду А.Л.Кудрин. Настоящие эксперты всегда оперируют корректными цифрами, а именно продолжительностью жизни людей не вообще, а на пенсии. По этому показателю мы отстаём от тех стран, где повышают пенсионный возраст до 65-67 лет. И, вообще, наши ответственные министерства не желают, как и в случае с прогнозированием роста производительности труда, посчитать какой в настоящее время реальный возраст потери большинством населения своей трудоспособности. А как без таких данных можно принимать решение об увеличении пенсионного возраста?! Неужели непонятно, что если человек будет 30-40 лет формировать свои пенсионные права, а потом, в силу произвольно увеличенного пенсионного возраста, получать пенсию 2-3 года, то он сделает всё возможное для того, чтобы уклониться от участия в такой пенсионной системе. А потом мы будем дружно разводить руками и удивляться, откуда же это у нас такой огромный сектор неформальной (теневой) экономики!

И последнее. Про мантру о переходе на адресность в социальной защите населения. Хватит нас в этом убеждать – переходите уже, наконец! Только не можете ведь, потому что у ответственных министерств нет ни информационной базы о реальных доходах населения (а значит для перехода на эту самую «адресность» потребуется, как в случае с жилищными субсидиями, опять гонять самих людей по чиновничьим кабинетам с ворохом справок и доказывать, что они являются нуждающимися – пожалуй, что людям это сильно не понравится), ни ясного понимания, а какие же меры социальной защиты можно переводить на «адресность».

Вот взять те же пенсии. Как к ним применить «адресность»? Платить их не всем, а только, например, тем, у кого доход ниже прожиточного минимума? А как же быть тогда с пенсионным страхованием? Ведь страховые взносы в ПФР платятся за всех работающих и уплата этих взносов порождает у них пенсионные права. Так, спрашивается, причём здесь тогда «адресность»?!

Сначала, господа идеологи, разберитесь со всем этим клубком проблем, размотайте его по ниточке, а уж после этого и «втирайте» населению страны про замечательную «адресность», которая сэкономит нам много денег.

Председатель Комитета по внутреннему контролю и управлению рисками ПАРТАД Александр Баранов

КОММЕНТАРИИ НА ВЫСТУПЛЕНИЕ А.Л.КУДРИНА О РЕШЕНИИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ НА ГАЙДАРОВСКОМ ФОРУМЕ 13 января 2016 года.

При всей тревожности в постановке накопленных проблем ныне действующей в России пенсионной системы в выступлении А.Л.Кудрина я увидел некое клише, которое, как мне представляется, себя изжило. На мой взгляд, не стоит отождествлять социально-ответственное государство и политику популизма, не подкрепленную экономическими реалиями. В последние годы в России сложился стереотип, что ежегодная индексация распределительной компоненты пенсии по инфляции - это и есть признак, атрибут социального государства.

Я думаю, что России еще предстоит переосмысление термина «социально-ответственное государство». Экономические реалии сегодняшнего дня подтолкнут к тому, что у российских чиновников и независимых экспертов произойдет трансформация понимания социального государства. Рано или поздно придет осознание, что социально-ориентированное государство и индексация солидарно-распределительной части пенсии по инфляции - это не одно и то же. Более того, наступит понимание и того, что социально-ориентированное государство может существовать и без соответствующей индексации пенсий. 
В текущих экономических реалиях ежегодная индексация распределительной части пенсий - это роскошь, на которую сейчас нет ни средств, ни источников. 
Нигде в мире, кроме России, не индексируют пенсии по инфляции, при этом правительства социально-ориентированных государств отвечают за контроль над инфляцией, а не за искусственную индексацию солидарно-распределительных пенсий.

В последние лет двадцать мы стали свидетелями появлений ряда устоявшихся терминов, под которыми понималось не совсем то, что люди хотели бы понимать. Напомню, что среди таких терминов – «крепкий хозяйственник», «эффективный менеджер», «инновации», «либеральные экономисты», «мировой финансовый центр» и т.д. В их число попало понятие «социальное государство» в узком, косвенном понимании. В частности, на заре 2000-х годов многие увидели экономические предпосылки того, что Россия может позволить себе индексировать распределительную пенсионную компоненту по инфляции, и пришли к выводу, что это, дескать, и есть миссия социального государства. Разрыв шаблона в том, что эксперты спутали экономические возможности и желания.

О возможностях ежегодной индексации (валоризации) пенсий начали говорить еще во времена пенсионной реформы 2002-2003 гг. В то время в стране были совсем иные экономические предпосылки. 2000-2003 годы были годами растущей экономики, темпы роста ВВП составляли порядка 8% ежегодно, примерно на ту же величину росли и мировые цены на нефть. Еще большими темпами увеличивались Международные резервы РФ и размер российского федерального бюджета. Когда планировали запуск пенсионной реформы 2002-2003 гг., экономисты делали ставку на продолжающийся рост российской экономики и увеличение возможностей по обслуживанию растущих социальных обязательств. При этом стоит признаться, что основным инструментом выхода России из структурного экономического кризиса первой половины 90-х годов, а потом и из финансового кризиса 1998-1999 годов было ухудшение уровня жизни российского обывателя и падения уровня жизни.

Фактически россияне в своей массе как раз и оплатили выход России из кризисов конца XX века. Рано или поздно для снятия социального дисбаланса в России необходимо было компенсировать обесценившиеся накопления россиян. И валоризация была необходима для исправления социального неравенства. Однако проведение валоризации должно быть экономически подкреплено: нужны источники для валоризации пенсий.

А с 2009 года экономическая ситуация в России кардинально изменилась. Экономические возможности для ежегодной валоризации были потеряны в течение 2010-2013 гг. И сейчас желание проводить подобные индексации пенсий у ряда политиков осталось, но оно уже ничем не подкреплено экономически.

Индексировать пенсии ежегодно можно по возможностям, а не по желаниям. Распределительная часть пенсии по большому счету не привязана в развитых странах к индексу инфляции. Напротив, к этому косвенно привязана накопительная часть пенсии - через инвестиции. То есть ориентация на инфляцию рыночная, через инвестиционные инструменты на длительном временном горизонте. Но не декларативная - через заявления отдельных чиновников правительства, которые используют для индексаций бюджетное финансирование и забор взносов из накопительной пенсионной компоненты.

Сбалансированность действующей пенсионной системы России – это сложный вопрос, и он нуждается во всестороннем анализе и комплексном обсуждении в обществе. Да, есть демографический фактор старения населения и увеличение доли пожилых людей. Этот фактор увеличивает нагрузку на бюджет, причем не локальную, а на долгосрочном горизонте. Решать этот вопрос одним лишь увеличением пенсионного возраста, на мой взгляд, не совсем верно. В текущих непростых экономических реалиях нужно учитывать и иные возможности, включающие изменение тарифов на выплату социальных взносов.