Недавно в Санкт-Петербурге прошла бизнес-конференция по рынку услуг для пожилых. В чем сошлись участники по итогам проведения мероприятия? Почему конференция имеет приставку «бизнес»?

В.Бараусов: Мы организовали эту конференцию при поддержке НПФ «Благосостояние», сделав фокус на бизнесе в сфере ухода за пожилыми и связанные с этим инвестиции в недвижимость.  Постарались собрать всех основных участников этого рынка, в том числе представителей рынка недвижимости, операторских услуг, НПФ, УК, страховых компаний, – то есть именно бизнес-организаций. Объяснение простое – в течение двух лет мы участвовали во многих мероприятиях, где в программе была тема услуг по уходу за старшим поколением, и ни на одном не нашли обсуждения тех вопросов, которые нам хотелось бы решить. Такие встречи с участием представителей государства носят общий характер, и их результатом обычно бывает просто констатация факта: да, в стране система ухода за пожилыми не меняется, надо что-то делать. Но максимум, который мы имеем, – это декларации на уровне дорожных карт, стратегии или госпрограммы. Инвестору – такому, например, как пенсионный фонд – этого недостаточно.

Н.Курачева: Люди стали жить дольше, и численность пожилых людей в стране увеличивается. Не обращать внимание на это невозможно. Западные страны столкнулись с таким явлением, как старение населения, лет 20-30 назад, нас же «накрыло волной» только сейчас. Плюс в том, что мы можем воспользоваться опытом других стран в сфере услуг для пожилых людей и применить его на практике в России. 

До недавнего времени мы могли наблюдать монополию государства на рынке услуг для пожилых, но в последние годы в этой сфере начали работать и частные компании.

Без прихода на этот рынок частного капитала, без взаимодействия государства и бизнеса проблему КАЧЕСТВЕННОГО оказания услуг пожилым людям не решить. Человек в возрасте теряет навыки самообслуживания. Но он продолжает жить, и важно обеспечить ему хорошее качество жизни. Мы все, знаете ли, заинтересованы в этом: мы все будем когда-нибудь в этом возрасте.

Надо создавать площадку, где могли бы встретиться для разговора три стороны этого процесса: государство, бизнес и общественные организации, представляющие интересы самих пожилых. 

Как бы вы охарактеризовали государственную систему социального обслуживания, которая развита в России на сегодняшний день? Что может предложить частная система (в идеале) и что она предлагает сегодня в России (в реальности)?

Н.Курачева: Социальное обслуживание в России регулируется и на 90% реализуется государством. Россия унаследовала систему Советского Союза, и эта система продолжает быть несовременной, не соответствующей нынешним реалиям. Для пожилых людей фактически есть два типа учреждений -  дома-интернаты общего типа и психоневрологические интернаты. В последние направляются все те, кто страдает деменцией. Это не соответствует ни уровню жизни людей сегодня, ни уровню развития медицины и ухода за пожилыми.

Государственная система является двухуровневой: на федеральном уровне определяется общая политика в отношении пожилых людей, на региональном данная политика исполняется. Качество ее исполнения зависит от бюджета.

В России с начала 2015 года оссии с Ро  начал действовать федеральный закон №442 ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», который допускает частные компании в систему социального обслуживания. Но документ, как нам представляется, до конца не проработан, на сегодняшний день к тексту и исполнению закона есть замечания. К сожалению, за всем этим стоят живые люди, которые уже не могут – просто в силу возраста и состояния здоровья – ждать внесения изменений в закон.

Главная проблема государственной системы – это недостаточное качество услуг для пожилых людей, а также очереди на их получение.

Рост спроса на услуги для пожилых есть, поэтому появляются частные операторы, которые готовы обеспечить предложение по услугам строительства и управления стационарами. Для развития сетей таких стационаров необходимы инвестиции. В 2012 году была создана «дорожная карта», которая описывала, как государство может развивать негосударственный сектор, но по факту серьезного движения нет.

Для инвестиций необходимо создать условия, и одно из них – это адекватный тариф на оплату подобных услуг, четко прописанное участие государства в финансировании услуг. Правила игры должны быть понятны.  Это долгосрочная программа: пожилому человеку уход может потребоваться на долгие годы. Он может прожить в стационаре 2-5-10 лет, а в западной практике и больше. Как это оплачивать? В каких пропорциях готово участвовать государство?

Мы видим перспективы именно в софинансировании таких услуг государством и самим человеком (или его родственниками). Закон это декларирует, но не более того. Тариф прописан, но не содержит инвестиционной составляющей и не покрывает расходы инвестора. Кроме того, региональные бюджеты фактически прописаны на год, не более, и нет никакой гарантии, что государство продолжит платить за отдельно взятого человека дольше, чем это прописано в бюджете, и будет делать это без перебоев в финансировании.

Изучая опыт зарубежных стран, мы видим, что в государствах с большой численностью населения услуга по уходу оплачивается в рамках системы страхования. Например, в Германии есть отдельное страхование на случай долгосрочного ухода: работник и работодатель поровну делают страховых взносы, благодаря чему формируются страховые суммы на финансирование ухода за пожилыми людьми – и услуги на дому, и стационары.

Мы подобную страховую схему обсуждали, многие участники рынка находят ее верной, но нам не удалось конструктивно обсудить это с государством. Мы обращались в Всероссийский союз страховщиков (ВСС) и говорили о таких возможностях. Нас поддержали, но к практической реализации только предстоит перейти.

В.Бараусов: Операторами такой системы могут быть и страховые компании, и негосударственные пенсионные фонды, и государственные фонды – по аналогии с ОМС. Это понятный страховой случай, механизмы страхования в России уже работают, но сама идея еще непонятна. Со старением у нас связывается понятие пенсионных выплат, и только. Мы мало говорим о том, на что, собственно, должны расходоваться средства, поступающие к пожилому человеку. Обсуждений проблем ухода, его стоимости пока что недостаточно. А уход стоит дорого, и он должен быть долгосрочным. Страховой механизм как раз и позволяет уйти от проблем, связанных с краткосрочным бюджетным финансированием.

Н. Курачева: Важно осознать необходимость перехода к другой модели финансирования социальных услуг для пожилых. Это будет долгий процесс, но его нужно запустить. В той схеме, которая существует сегодня, мы перспективы не видим.

Сколько люди готовы платить за содержание родственника в доме престарелых? И как распределить финансирование – что может финансировать государство, что – сами потребители услуг или их родственники?

В.Бараусов: Вместе с Национальным агентством финансовых исследований мы провели общероссийский опрос «Отношение россиян к теме ухода за пожилыми людьми». Итоги его таковы: в среднем россияне готовы платить около 20 тыс рублей в месяц за услуги частного стационара для своих пожилых родственников.  

Н.Курачева: В то же время содержание в стационаре стоит в Москве от 50 тыс. руб. в месяц (или, к примеру, от 40 тыс. руб. – в Санкт-Петербурге). Откуда взять недостающие деньги? Надо использовать различные источники – от обратной ипотеки до пенсионных накоплений, и в том числе субсидии государства.

Как это происходит сейчас в России? Как можно получить финансирование?

В.Бараусов.  Если пожилой человек идет через государственную систему, то порядок следующий. В своем муниципальном округе нужно подать заявление о признании нуждающимся в социальном обслуживании. Специальная комиссия принимает решение, выдает индивидуальную программу ухода, в которой определен набор социальных услуг. С этой программой человек идет к поставщику таких услуг – либо это государственная организация, либо частная. Заключается договор об оказании услуг в соответствии с государственными стандартами и тарифами, при этом в случае с стационаром с клиента взимается оплата в размере не более 75% его так называемого среднедушевого дохода.

Можно не получать статус «нуждающегося» и пойти сразу в частную компанию, качество и стоимость услуг которых сильно варьируется, и здесь человек уже будет платить все 100% стоимости услуг из своего кармана.

Пока у нас в России нет существенных благотворительных или корпоративных программ, плохо работает обратная ипотека (механизм поддержки пенсионеров через монетизацию имеющегося у них жилья – ред.), не развито страхование – все это вместе смогло бы улучшить ситуацию с финансирование услуг для пожилых.

У нас есть предложения по тому, как может быть изменена система, но нет интерактивного диалога с государственными органами. Между тем, условия государственных стационаров далеко не всем понравятся: проживание в многоместных палатах в домах, явно нуждающихся в ремонте, с недостаточным количеством персонала. Плюс к этому – во многих регионах для того, чтобы попасть в такой стационар, надо от нескольких месяцев до нескольких лет отстоять в очереди. Общий дефицит мест по стране по официальным данным – 16000 мест, в реальности – намного выше.

Н.Курачева: Сейчас нет понимания, каков в России рынок социальных услуг, какова платежеспособность потребителей этих услуг. А для того, чтобы на рынок пришли инвесторы, эти позиции надо определять достаточно четко. При этом есть понимание вопросов, которыми нужно заниматься: по недвижимости, профессиональным кадрам, финансированию. 

Какой может быть роль НПФ в системе социального обслуживания?

Н.Курачева: НПФ – это источник долгосрочных инвестиций для строительства стационаров. Кроме пенсионных средств, других «длинных денег», наверное, и не существует в природе. Западный опыт показывает, что недвижимость для пожилых – это один из лучших активов для НПФ. Она низкомаржинальная, но она переживает все кризисы. Чтобы ни происходило, люди продолжают жить, стареть, выходить на пенсию. Этот бизнес не подвержен экономическим циклам, а тенденция старения населения усиливается.

Сейчас некоторые пенсионные фонды активно интересуются темой «серебряной экономики». К сожалению, существуют определенные формальные преграды для инвестиций в недвижимость и бизнес для пожилых. Нет гарантий возврата средств. Отсутствуют достаточные статистические данные, которые продемонстрировали бы платежеспособность российских потребителей услуг для пожилых людей, готовность их самих или их родственников оплачивать такие сервисы. Мы делали исследования, но они, к сожалению, пока что непоказательны. Надо развивать государственно-частное партнерство.

Это тема более понятна и близка тем НПФ, которые часть пенсионных накоплений и резервов под их управлением вкладывают в девелоперский бизнес. Некоторые проекты уже анонсированы и реализуются – например, пансионат «Монино» НПФ «Благосостояние», в котором фонд инвестировал и в недвижимость, и в операторский бизнес.

При этом за рубежом примеров таких проектов очень много! НПФ инвестируют и в рамках государственно-частного партнерства, и через девелоперские проекты, и просто рассматривают инвестиции в стационары как в определенный вид активов. У западных НПФ большой опыт вложения пенсионных денег именно в недвижимость для пожилых людей. Например, в Нидерландах фонды стимулируют вкладывать в это направление. 

Здесь, в России, необходимо участие и гарантии государства, и тогда наш рынок социальных услуг станет гораздо более привлекательным и для отечественных, и для иностранных инвесторов. Мы не призываем вкладывать государственные средства в дома для престарелых, государство должно стать регулятором и создать благоприятные условия для бизнеса, который и будет выступать инвестором.

Надо дальше работать, надо искать точки взаимодействия государства и бизнеса, пенсионных фондов, создавать условия для инвестирования, с тем, чтобы в России появился понятный, прозрачный, ликвидный рынок услуг для пожилых. Мы находимся в самом начале пути.