Подходит к концу 2014 год – последний год работы предыдущей пенсионной системы. С 2015 года в действие вступают новые законы, и мы будем жить в другой системе пенсионных координат. Как бы вы охарактеризовали «завершившуюся эпоху» пенсионных реформ последнего десятилетия? 

В начале 2000-х стало ясно, что у нас практически в каждой сфере  назрела огромная потребность в реформах, в том числе и в пенсионной отрасли. До 2002 года в России действовала унаследованная от Советского Союза пенсионная система, которая была лишь слегка  приспособлена к новым реалиям. Часто принимались отдельные локальные решения, чтобы «ответить» на какую-то проблему. В конечном счете положение дел в пенсионной сфере окончательно запуталось, ряд задач просто не решался. Введенная в 2002 году пенсионная система была четкой и стройной, за образец были взяты лучшие системы мира, был учтен опыт успехов и неудач других стран.

В то же время с самого начала были видны ее ограничения, были «обрублены» некоторые необходимые элементы – например, повышение пенсионного возраста. Было бы логично в 2002 году объявить, что через 10 лет начнется увеличение возраста выхода на пенсию, и в этом случае сейчас уже два года как работал бы этот процесс. Я подозреваю, что такой вариант обсуждался, но по политическим причинам соответствующее решение не было принято.

В результате принятая пенсионная система отвечала на вызовы, которые имелись на тот момент, но она лишь частично решала более долгосрочные проблемы, такие как старение населения или, скажем, уменьшение доли наемных работников, которые платят страховые взносы. Думаю, реформаторы рассчитывали, что за первым шагом реформы последуют другие. Но на самом деле в дальнейшем все шаги делались в обратном направлении.

Проблемы, которые могли возникнуть, в значительной степени были скрыты рекордным ростом зарплат – и, соответственно, страховых взносов – в 2000-е годы. В таких условиях реальный уровень пенсий быстро рос (в среднем на 9% в год в 2002-2008 – блестящий показатель), однако все же отставал от роста зарплаты. В какой-то момент стало понятно, что важен не только абсолютный уровень жизни пенсионеров, но и относительный – ситуация когда первый улучшался, а второй ухудшался, оказалась политически тяжелой. И тогда мы увидели, что есть экономическая логика, и есть логика политическая. И в конце 2008 года было принято решение о проведении новой реформы, которое было полностью реализовано к 2010 году. Система получилась гораздо менее логичной, дорогостоящей и неэффективной. Но она решала политическую проблему: увеличивала уровень пенсий и обеспечивала, таким образом, электоральную поддержку пенсионеров.

Это важный урок – планируя любую реформу, а особенно такую социально важную, нужно просчитывать развитие событий с точки зрения политической ситуации, которая может возникнуть. На мой взгляд, реформа 2010 года во много перечеркнула достижения реформы 2002 года. Она была достаточно прямолинейна – не было попыток решать институциональные проблемы, элементарно дали больше денег. То есть решали сиюминутные проблемы  за счет увеличения финансирования. Дополнительные расходы составили 3,7% ВВП - это больше чем все расходы страны, скажем, на образование или здравоохранения. Общая сумма пенсионных выплат в процентах от ВВП стала уже больше, чем в среднем по странам ОЭСР, а уровень пенсий по отношению к зарплате по-прежнему остается намного ниже.

Если реформу 2000-х можно оценить положительно, хотя и с оговорками, то изменения, принятые в 2010 году заслуживают безусловно отрицательной оценки. Пенсионная политика становилась все более близорукой. А ведь пенсионная система должна иметь горизонт планирования как минимум длительностью в человеческую жизнь! Нужно увязать в рамках одной жизни те средства, которые человек платит в солидарной системе и те, которые получает при выходе на пенсию. В 2010 году мы от этого отошли. Все меньше становился горизонт планирования. И это не только метафора, но и чисто экономический факт, потому что ресурсы, которые мы планируем для будущего (в первую очередь накопительная система) все больше стали использоваться для решения текущих задач. И Фонд национального благосостояния, тоже изначально предназначенный для долгосрочной поддержки пенсионной системы, стал использоваться для реализации сиюминутных задач, его запасы начали направлять на текущее развитие.

Соотношение между числом работников и пенсионеров ухудшалось, прогнозы становились все более пессимистичными, но, несмотря на это, по-прежнему не только не принималось решение о повышении пенсионного возраста, но и, вопреки логике, полностью отрицалась необходимость этого. Фактически мы прятали голову в песок, уходили от главной проблемы пенсионной системы. Кстати,  тенденция старения наблюдается во всех странах, мы здесь не исключение. Но мы выделяемся тем, что не только не решаем проблемуе, но даже не признаем ее существование.  

Оцените, пожалуйста, реформу 2015 года. Какие она имеет положительные стороны? Какие несет в себе риски или даже угрозы? 

Эта реформа – результат нескольких лет обсуждения пенсионного вопроса. Уже через полгода после того, как вступила в действие реформа 2010 года, президент России в своем Бюджетном послании сказал, что нужно разработать новую пенсионную систему, которая обеспечивала бы финансовую сбалансированность и повышение уровня жизни пенсионеров. Минсоцразвития подготовило проект, который предлагал решать все проблемы просто за счет выделения дополнительных ресурсов.

Дальше началась борьба за здравый смысл. В результате этой титанической борьбы удалось предотвратить те опасные предложения, которые были выдвинуты первоначально. Поэтому я бы сказал, что новая система мало что добавляет по существу к тому, что было раньше, но ее большая заслуга в том, что не произошло того ухудшения, которое нам грозило, будь принята первоначальная версия 2010 года.

Внешне реформа 2015 года многое  меняет. Пенсионный капитал рассчитывается не в рублях, а в баллах. Но, по сути, нет принципиального различия: это просто другой способ расчета пенсии при сохранении общего принципа. Некоторые моменты удачны, хотя не совсем удачно реализованы – например, дополнительные взносы за «досрочников». А некоторые новации просто не будут работать, в первую очередь – стимулы более позднего выхода на пенсию. У наших граждан очень короткий горизонт планирования, - еще короче, чем у нашего правительства, они почти всегда предпочтут «синицу в руке журавлю в небе». В итоге получается, что остаются нерешенными проблемы долгосрочной волатильности бюджетной системы.

Между 2020 и 2025 годом число пенсионеров и работников уже сравняется, и потом первые по численности будут превышать вторых. Такого нет ни в одной стране мира. Это экстремальная ситуация с точки зрения пенсионной системы. А мы не только не решаем этот вопрос, но даже и не обсуждаем! Решение, которое формально заложено сегодня – это вариант, когда баланс пенсионной системы достигается за счет снижения соотношения пенсии и зарплаты. У меня есть сомнения, что это даст приемлемое разрешение ситуации. Вполне возможно, что перед выборами (не обязательно следующими) опять будет принято произвольное решение о повышении трансферта. И так как деньги не берутся из ниоткуда, то, скорее всего, средства будут привлечены за счет повышения взносов или других налогов. 

Не вызовет ли это недовольства другой части электората – тех, кто работает? 

Наши сограждане не понимают, что пенсионные взносы – это фактически их налоги. Ведь эти деньги платит работодатель! Этот вопрос можно было бы разрешить с помощью разделения взносов на две части – одну платит работник, другую – предприятие. Нет страны, где, как у нас, все платил бы работодатель. Пропорции разные, но фактически везде участвуют обе стороны. Тогда люди лучше понимали бы, что они тоже платят за пенсии – не какое-то мифическое государство, а они сами. 

Ждать ли нам еще одной пенсионной реформы, или же все вопросы так и будут в дальнейшем решаться за счет трансфертов из бюджета? 

Я думаю, что проведение новых пенсионных реформ – и даже не одной – неизбежно. Какое-то время будут «проходить» разовые решения, но потом накопится слишком большой груз проблем, который неизбежно приведет нас к реформам. Скорее всего, мы увидим это после ближайших президентских выборов. 

И еще один фактор заставит нас проводить реформы – это накопительная система. В нынешних условиях, когда экономика не растет, проблемы в бюджетной системе накапливаются, и в то же время видна волатильность на финансовых рынках, мало шансов на то, что мы вернемся к накопительной системе. 

То есть фактически те средства, которые должны получить фонды из накопительной части в 2015 году, будут последними «пенсионными» деньгами? 

Я думаю, что на большее им не стоит рассчитывать. После того, как пенсионные накопления «заморозили» на один год, появилась, на мой взгляд, 50-процентная вероятность того, что накопительная система будет ликвидирована. Когда их «заморозили» во второй раз, это еще сильнее уменьшило основания для оптимизма. В свете последних событий дальнейшее  существование накопительной части обязательного пенсионного страхования выглядит маловероятным. Но тогда еще более проблематичной становится проблема долгосрочной сбалансированности пенсионной системы. Накопительная часть вводилась для того, чтобы решать проблему старения населения в будущем. Если мы отказываемся от нее, то тогда в перспективе становимся совсем незащищенными. 

Если бы вас спросили, как надо реформировать пенсионную систему таким образом, чтобы она была долгосрочной и учитывала грядущие перспективы, какие меры вы посоветовали бы принять? 

Первое – это повышение пенсионного возраста. Сейчас он не соответствует нашей демографии. Женщины, например, на пенсии пребывают в среднем двадцать четыре года. Представьте – она закончила школу, потом училась в институте, родила детей и, допустим, вышла окончательно на работу лет в двадцать пять. Дальше она тридцать лет работает и еще двадцать четыре года пребывает на пенсии. При таком раскладе ее пенсионные взносы никак не могут обеспечить приемлемый уровень пенсии. И ведь такого соотношения «рабочих» и «пенсионных» лет нет нигде в мире. У мужчин не такой сильный «разрыв» по годам между работой и пенсией, но сейчас продолжительность их жизни растет, и если мы начнем постепенно повышать пенсионный возраст, то году к 2020-му как раз выйдем на приемлемое соотношение лет работы и заслуженного отдыха. 

Поэтому, я считаю, надо уже сегодня приступать к постепенному повышению пенсионного возраста женщин – до 60 лет, мужчин – до 62-63 лет. Дальше я бы повышал пенсионный возраст по мере увеличения продолжительности жизни, чтобы сохранялась та самая пропорция между годами работы и пенсии. 

Я бы также повысил эффективность базовых пенсий. Во всем мире базовая пенсия – это элемент социальной политики, она защищает от бедности. Но у нас сейчас формально среди пенсионеров нет бедных, а у работающих пенсионеров душевые доходы вообще намного выше, чем в целом у населения. С точки зрения социальной политики лучше не выплачивать базовые пенсии тем, у кого уровень доходов и так выше среднего, а платить нетрудоспособным гражданам, имеющим действительно низкие доходы. Такое использование пенсионных средств намного более эффективно с точки зрения социальной политики. 

А с накопительной частью что бы вы сделали? 

Это сложный вопрос. Нынешние события показывают, насколько у нас слабые финансовые рынки. Падает рынок госдолга, корпоративных облигаций. Я не очень уверен в том, что у нас можно делать надежные долгосрочные инвестиции с помощью пенсионных накоплений. В теории накопительная часть – это важнейший элемент сбалансированной пенсионной системы, но я не уверен, что наша экономика доросла до этого. Для того чтобы накопительная система действительно работала, нужны развитые рынки и доверие к частным финансовым институтам, финансово грамотное население. Боюсь, что этих условий у нас сегодня нет. Когда в стране проводится какая-либо реформа, а люди и экономика к ней не готовы, есть риск просто-напросто скомпрометировать ее. 

Но правительство должно определиться: либо оно развивает накопительную систему, и тогда этим нужно энергично заниматься, либо закрывает, но в этом случае для решения проблемы старения населения предпринимать комплекс самых серьезных, энергичных мер. 

Часто говорят о том, что подобные шаги властей по отношению к будущим пенсионерам подрывают их доверие к пенсионной системе и даже государству. Однако со стороны иногда  кажется, что всем по большей части все равно: пенсия далеко, Крым наш, и рейтинг президента растет. На ваш взгляд, задумываются ли вообще в большинстве своем наши сограждане о пенсии? 

Это общая проблема. Во всех странах, во все времена люди недостаточно думают о своем будущем. Поэтому государство и должно думать за них. У нас государство периодически меняет правила игры, что могло бы привести к подрыву доверия граждан к пенсионной системе, но, как говорится, минус на минус дает плюс. Россияне не только не задумываются о своем будущем, они вообще очень мало знают о пенсионной системе. Меньше половины граждан, согласно социологическим опросам,  знает, участвуют они в накопительной системе или нет. Ну и поскольку они не знают о том, что участвуют в системе, они и не переживают по поводу ее отмены. 

В рамках пенсионной реформы менялись правила не только для будущих пенсионеров, но и для других участников этого рынка. Росли ставки пенсионных взносов, несколько раз пересматривалась судьба накопительной части. Это затрагивало интересы и работодателей, и сектор НПФ и УК. И те, кто уже принял участие в созданной государством системе обязательных пенсионных накоплений, в следующий раз серьезно подумают, прежде чем откликаться на другие предлагаемые правительством возможности. Даже если это будет потенциально выгодно для бизнеса и важно для социального развития страны.