В этом отношении очень любопытна реакция участников массового опроса (общероссийский телефонный опрос ФОМ, 1000 респондентов, март 2015 г.) на идею российского правительства отказаться от выплаты пенсий работающим пенсионерам, чей заработок превышает 83 тыс. руб. в месяц (1 млн в год). Нельзя сказать, что информация об этих планах привлекла всеобщее внимание, хотя и незамеченной она не осталась: знали либо что-то слышали о них 37% опрошенных, впервые услышали в ходе опроса – 63%. Однако так или иначе оценить инициативу смогли 90% респондентов, и разделились они практически поровну: 46% одобрили намерение правительства, 44% – осудили.

Оговоримся: 12% опрошенных сочли, что если работающие пенсионеры с такими доходами лишатся пенсий, то это как-то затронет в ближайшие годы их самих либо их близких. Мы не стали выяснять, что имели в виду эти люди (по большей части, кстати, довольно молодые), но не стоит априори подозревать их в прожектерстве: возможно, например, многие из них резонно учитывают инфляцию и полагают, что через несколько лет месячный доход в 83 тыс. руб. уже не будет редкостью. Так или иначе, люди, «примеряющие» новацию на себя или своих близких, оценивают ее, естественно, несколько более критично (39% – одобряют, 56% – осуждают), чем подавляющее большинство (83%), считающее, что их она никак не заденет (48 против 43% соответственно).

Однако интересны нам тут прежде всего мотивы как сторонников, так и противников отъема пенсий у высокооплачиваемых работников пенсионного возраста. И тем, и другим были заданы соответствующие открытые вопросы.

Сторонники инициативы правительства чаще всего говорят, разумеется, что у этих людей и так достаточно высокий доход. Но выражается эта мысль по-разному. Одни ограничиваются сдержанной констатацией: «этой суммы достаточно для жизни», «они достаточно получают, могут обойтись», «зачем им пенсия, если такая зарплата?», «83 тысячи – это достаточно для проживания». Другие с более или менее явным осуждением подчеркивают, что речь идет об очень солидных доходах: «слишком много зарабатывают», «и так много получают, куда им больше?», «люди, зарабатывающие 83 тысячи в месяц, слишком шикарно живут». В некоторых высказываниях сквозит еще и убежденность в том, что людям пожилым приличествуют скромные материальные запросы: «пенсионерам не надо столько денег», «достаточно пенсионеру 83 тысячи рублей», «зачем так много денег пенсионерам?»

Часто респонденты апеллируют к принципу равенства, акцентируя внимание на том, что подобные доходы намного выше средних. И тоже по-разному: одни рассудительно замечают, что «пенсия и зарплата должна быть в разумных пределах», «и так доход выше, чем у других людей», «по сравнению с обычными пенсионерами это слишком большой доход», другие эмоционально сообщают, что «некоторые за 10 тысяч работают и их все устраивает, и не жалуются», что  «другие люди получают 4600 руб. зарплату» (респондент, видимо, говорит о себе – чужую зарплату, надо полагать, округлил бы), что  «83 тысячи в месяц у простого смертного не бывает». В ряде реплик строятся недобрые предположения относительно социального статуса таких богатеев: «это большая зарплата, которую получают большие чиновники, руководители, и которые дальше будут обдирать государство», «мало таких пенсионеров – это, наверное, депутаты, простые пенсионеры такие деньги не зарабатывают». Неприязненное отношение к богатым, явно замешанное на зависти, сквозит нередко, но нельзя сказать, что оно преобладает.

Некоторые почему-то полагают, что отказ от выплаты пенсий высокооплачиваемым работникам автоматически обогатит других пенсионеров: «потому что тогда неработающим будет пенсия больше», «будут больше получать малоимущие пенсионеры». Другие в этом, по-видимому, не уверены, но сетуя на несправедливость нынешнего неравенства («обидно за других пенсионеров, которые получают минимальную пенсию», «если сравнить их уровень и обычных работающих пенсионеров, то это несправедливо»), призывают смягчить его за счет средств, которые будут сэкономлены благодаря правительственной новации: «пенсию перенаправить тем, у кого пенсия ниже среднего заработка по регионам», «лучше разделить между пенсионерами неработающими», «пускай лучше повыситься тем, у кого пенсия 5 тысяч».

Вообще, в подтексте очень многих высказываний присутствует представление о пенсии как о вспомоществовании (если не подаянии), распределяемом государством. И в рамках этой логики совершенно органично звучат не только призывы «равномерно платить пенсионерам» и «разницу в доходах между людьми уменьшать», но и отрицание самого принципа всеобщего пенсионного обеспечения: «пенсии все-таки для малоимущих», «нужно оставить бюджет для более нуждающегося населения», «если есть доход, то почему государство должно помогать? Пенсия – для нищих».

Многие, следуя этой логике, отмечают, что высокий заработок свидетельствует о дееспособности, сохранности пожилого человека. А раз так, полагают они, то пенсия ему ни к чему: «если здоровья хватает зарабатывать такие деньги, то и пенсия не нужна», «если человек может себя сам кормить, зачем ему доплачивать?», «если у человека есть силы зарабатывать, то он может обойтись и без пенсии». Словом, «это не те пенсионеры, которым нужна поддержка».

Наконец, довольно часто респонденты высказываются в том смысле, что людям пенсионного возраста в принципе не следует работать: они должны уступить рабочие места младшему поколению (этот мотив звучит в репликах 8% опрошенных – примерно у каждого шестого сторонника предложенной новации). То ли респонденты рассчитывают, что перспектива лишения пенсии заставит высокооплачиваемых работников пенсионного возраста в массовом порядке покидать рабочие места, то ли просто полагают, что это будет справедливо: «работы мало, те, кто не на пенсии, должны работать, а пенсионеры должны сидеть дома. Молодым дорогу!», «очень много работающих пенсионеров и много безработных молодых специалистов», «из-за работающих пенсионеров студенты не могут найти работу», «слишком много молодежи, которая не работает», «пенсионер – он должен сидеть дома, заниматься своими делами, а молодой человек – занимать пост», «заработали свою пенсию – и сидите на ней».

Противники правительственной инициативы в подавляющем большинстве своем говорят о непреложности права на пенсию. Чаще всего они просто констатируют, что пенсия пожилыми людьми уже заработана, а потому не может быть у них отнята: «не платить нельзя – люди заработали», «все, что человек заработал, он должен получить», «зачем забирать у людей заработанные деньги?», «пенсионер заработал эту пенсию, поэтому должен ее получать», «заработал – получи!» Уже в подобных высказываниях отчетливо просматривается принципиально отличное от описанного выше восприятие самого института пенсии: не благодеяние со стороны государства, а «отложенный» заработок самих пенсионеров. По сути, предложение об отказе от выплаты пенсий высокооплачиваемым работникам трактуется этими респондентами как конфискационное – и уже поэтому вызывает неприятие. Некоторые особо подчеркивают, что пенсионеры на протяжении всей своей трудовой деятельности вкладывали средства в будущую пенсию: «если человек заработал пенсию, ему нужно платить, так как все годы он платил взносы», «люди выплачивали страховые взносы, почему у них эти взносы отбирают?», «он же отчислял все выплаты в пенсионный фонд».

Нередко возникает здесь и тема равенства. Но, в отличие от сторонников правительственной инициативы, ее противники говорят не о равенстве результатов, то есть не о сокращении имущественного неравенства, а о равенстве прав и рассматривают дифференцированный подход к пенсионерам в зависимости от их доходов как дискриминационный: «если платить пенсию, то всем», «так как все граждане равны», «закон должен быть един, без какой-либо дискриминации», «пенсию надо выплачивать всем – граждане все равны». Некоторые отмечают, что в случае реализации рассматриваемого предложения «нарушаются, ущемляются права человека», или напрямую апеллируют к Основному закону: «у нас пенсионное обеспечение гарантировано Конституцией РФ, это противоречит Конституции», «потому что человек имеет право на то, что он заработал, иначе идет нарушение Конституции», «прямое нарушение Конституции».

Нередко респонденты специально подчеркивают, что право на пенсию ни в коей мере не должно зависеть от сегодняшнего заработка работающего пенсионера: «человек имеет право получать пенсию, неважно, сколь велика зарплата», «потому что нет разницы, сколько человек зарабатывает, если это законно», «потому что человек заработал пенсию – должен получать, а то, что помимо пенсии, никого не должно интересовать». Или еще четче: «не надо считать чужие деньги!»

Выше мы говорили, что многие из сторонников правительственной инициативы истолковали ее как как направленную на вытеснение работников пенсионного возраста и одобрили ее именно потому, что, по их мнению, эти работники должны  уступить свои рабочие места молодежи. Но и среди противников данной инициативы оказалось в точности столько же (8% от всех опрошенных) респондентов, усмотревших в ней ту же интенцию. Однако эти респонденты решительно не согласны с установкой – реальной или мнимой – на вытеснение пенсионеров с рынка труда: «если люди хотят и могут работать, нельзя их лишать такой возможности», «личное дело каждого, работать или не работать», «если человек хочет зарабатывать много денег, то не нужно ему мешать», «здоровье есть – пусть зарабатывают», «если человек работает, то он молодец, что работает. Государство должно платить пенсии всем». Некоторые говорили не только о неприкосновенности права гражданина работать в любом возрасте, но и об общественной пользе трудовой деятельности пенсионеров: «люди работают, передают опыт», «пенсионеры могут подсказать подрастающему поколению», «потому что люди, способные зарабатывать в таком возрасте, – хороший знак для общества».

Ознакомившись с аргументацией сторонников и противников правительственной инициативы, нетрудно заметить, что в обоих случаях мы имеем дело не с наборами разнородных по сути доводов (как это нередко бывает), а с вполне цельными – при всех различиях в аранжировках – мировоззренческими позициями. С одной стороны – «коллективистское», социалистическое, левое политическое сознание (с такими, в частности, атрибутами как этатизм, озабоченность имущественным неравенством при латентной неприязни к «богатым» и «распределительное» понимание социальной справедливости). С другой – сознание «индивидуалистическое», либеральное, правое (социальная справедливость ассоциируется, прежде всего, с правовым равенством, а имущественная дифференциация воспринимается скорее как должное). Примечательно, что первый дискурс предписывает пожилым «заслуженный отдых» при скромных материальных запросах, тогда как второму присуще почтительно-поощрительное отношение к конкурентоспособным представителям старшего поколения.    

И, судя по данным опроса, приверженцев у этих мировоззренческих позиций – практически поровну. При этом распределение мнений относительно правительственной инициативы очень сильно варьирует в зависимости от возраста опрошенных: чем они моложе, тем чаще отвергают ее, чем старше – тем чаще поддерживают. 

Обладателям высшего образования идея о прекращении выплаты пенсий «богатым» пенсионерам импонирует реже, чем менее образованным россиянам, а мужчинам – реже, чем женщинам.

С учетом описанной выше ценностной, мировоззренческой подоплеки двух позиций по рассматриваемому вопросу такие социально-демографические особенности распределения мнений выглядят вполне логично: распространенность «правых» установок коррелирует с доступом к социальным ресурсам, который выше у молодых, высокообразованных, у представителей «сильного пола». Кстати, в Москве правительственную инициативу одобряют лишь 32% опрошенных (против 62%), а в иных мегаполисах – 41% (против 51%).

Все это, конечно же, не означает, что в массовом политическом сознании левые, социалистические и правые, либеральные установки распространены одинаково, пребывают в состоянии устойчивого равновесия. В ином контексте, при иной проблемной ситуации и баланс мнений, скорее всего, окажется несколько иным. Но, по крайней мере, об одном реакция наших сограждан на предложение отнять пенсии у «богатых» пенсионеров говорит достаточно определенно: это классическое, базовое для индустриальных обществ размежевание сохраняется и воспроизводится в российской политической культуре. А значит – сохраняются и предпосылки «нормальной» политической конкуренции, основанной на соперничестве альтернативных проектов и апелляции к ценностям.

ПОЛИТ.РУ